а нужен ли он?

[Thepoisonofjealousy]

Поскольку другие ориджи пропали вместе с допуском на ТТП...
Пришла пора постить опубликованные кое-где снейджер-стихотворения (блин, а "День рождения" тоже потерян)
На окнах морозными иглами
Цветы вышивает зима;
С ветрами охрипшими, сиплыми
В каминах ругается тьма.

С привычной брезгливой гримасою,
Сжимая до боли бокал,
Как он ненавидел те праздники,
Которые в детстве так ждал!

Ему ли любить эти праздники,
Берущие счастье взаймы,
С мечтами пустыми, напрасными,
Дарящими видимость «МЫ»?

Он больше на это не купится!
Нет места ему в чудесах,
Пусть локон на палец накрутится…
Пусть искорки в карих глазах…

Пусть шепот под ветками хвойными…
Во всех поцелуях коньяк…
Касания страстные, знойные…
Но он – престарелый маньяк!

Как смеет он даже надеяться,
Что в ней не коньячная страсть?
Ведь утром проснется, оденется
И прочь убежит, матерясь.

Зачем бьется в дверь, коль все сказано?
Нет, точно ей нужно к врачу!
Ишь, шепчет в замочную скважину:
«Профессор, а я вас хочу».

Но тяжко сносить одиночество,
Которое хуже потерь…
И сделает он то, что хочется –
Откроет проклятую дверь.

Там ветвится дикая груша
Черной кляксой под облаками,
Однотонный пейзаж нарушив
Темным контуром над снегами.

Там кружатся белые перья,
Но едва поглядишь на небо,
Как они опадают пеплом,
Ледяными искрами снега.

Не ходи, не дрожи, не слушай
Чей-то стон сквозь порывы ветра,
Не смотри на дикую грушу
На развалинах замка Вепря.

Словно из-под земли и глубже
Окровавлено-хриплым стоном
Обвиняет не ставший мужем:
«Я люблю тебя, Гермиона…»

Чтоб никто-никто не заметил,
Как прощенья у мертвых просят,
Обжигающий снежный пепел
Две цепочки следов заносит.

После горя любовь – похмельем,
Но уже не страшны кошмары;
Позабудь о снотворном зелье,
Если можно спать с зельеваром.

Вы думаете, что любовь – коробка конфет в виде сердца?
С амурчиками валентинка? Огромный букет из роз?
Свидания, тел томление и времени нет раздеться,
Признания, клятвы верности, бриллианты счастливых слёз?

Нет! Я за любовь унижался, и я за любовь убивал,
Болтался марионеткой на ниточках этой любви -
Бессильно-безвольною мукой себя самого предавал,
Тиранам в покорности клялся на семени и крови.

Я знал, что любовь умерла, но похоронить не решался.
Любовь Белоснежкой лежала в хрустальном своем гробу.
Он с каждым сердечным ударом на крепких цепях качался…
Как странно, что сковано сердце, а я до сих пор живу.

Однажды не выдержат цепи – я сердце отдать захочу
Моей кареглазой всезнайке, чьи стоны губами ловлю.
Я больше любить не стесняюсь, пусть даже об этом молчу,
И чувствую, что разрыдаюсь, когда она скажет: «Люблю».



Послушай меня, не надо
Признаний и громких слов.
Ты рядом, ты жив, я рада
И верю в твою любовь.

Не думай, что я жалею
Тебя или о тебе -
Мне нравится быть твоею,
Быть кем-то в твоей судьбе.

Заладил убитым тоном
(как будто я отступлюсь):
«Одумайся, Гермиона,
Тебе я в отцы гожусь!»

Мне больно, что ты стыдишься
Привязанности ко мне
Раздумываешь? Боишься,
Что я вдруг отвечу: «Нет»?

Ответы поищем позже -
Судьба или несудьба.
Ты мне ничего не должен,
Я просто люблю тебя.

Снейп весной

Капелью в неверных лучах
Зимы исчезает магия,
И черным сукном на плечах
От ветра укроет мантия.

Как глупо бывает весной
Пьянеть от тепла и воздуха,
Пусть небо и сыплет порой
Снежинок последних звездами.

Ты вдруг понимаешь, что жив,
Когда запрокинув голову,
Увидишь, как резво бежит
В лазури небесной облако.

И Грейнджер приходит во снах,
Нагая, прекрасным мороком…
Обычное дело – весна.
Весна и белое облако.

Колыбельная Эйлин Принц

Дитя, засыпай. Ночь задула все свечи,
В камине давно догорели дрова,
Уснул, в паутину закутавшись, вечер,
Сплелись в колыбельную песню слова.

Не бойся, кошмары уже не приснятся -
Сварю тебе зелье счастливого сна,
Где пчелы у яблонь цветущих роятся
И теплым Зефиром струится весна.

И то не беда, что за окнами вьюга
Бездомной собакой завоет порой,
Едва ты уснешь, по зеленому лугу
Ты станешь гулять, умываясь росой.

Не нужно дрожать от январского ветра,
Что нынче свистит и хохочет в трубе,
Уснешь, долетишь до горячего света
И больше не холодно будет тебе.